№ 151 

(Мероприятие, посвященное ко дню рождения Н.В.Гоголя)

Надежда НАБИУЛЛИНА,

учитель русского языка и литературы I квалификационной категории Кугарчинской средней школы Рыбно-Слободского района

Автор. Последний день перед Рождеством прошёл. Зимняя, ясная ночь наступила. Глянули звезды. Месяц величаво поднялся на небо посветить добрым людям и всему миру, чтобы всем было весело и колядовать и славить Христа. Морозило сильнее, чем с утра; зато так было тихо, что скрип мороза под сапогом слышался за полверсты. Ещё ни одна толпа парубков не показывалось под окнами хат, месяц один только заглядывал в них украдкою, как бы вызывая принаряжавшихся девушек выбежать скорее на скрипучий снег. Вдруг через трубу одной хаты вместе с дымом поднялась ведьма верхом на метле… А в это время чёрт крался потихоньку к месяцу. Схватил он обеими руками месяц и поспешно спрятал его в карман. И вдруг по всему миру сделалось темно. Тут чёрт подхватил ведьму под руку и пустился нашептывать.

Теперь посмотрим, что делает, оставшись одна, красавица дочка. Оксане не минуло ещё и семнадцати лет, как во всём почти свете, и по ту сторону Диканьки, только и речей было, что про неё. Парубки провозгласили, что лучшей девки и не было ещё никогда и не будет никогда на селе. Оксана знала и слышала всё, что про неё говорили, и была капризна, как красавица.

Оксана. Что людям вздумалось расславлять, будто я хороша. Лгут люди, я совсем не хороша. Разве черные брови и очи мои так хороши, что уже равных им нет и на свете? Что тут хорошего в этом вздернутом кверху носе? И в щеках? И в губах? Будто хороши мои черные косы? Ух! Их можно испугаться вечером: они как длинные змеи, перевились и обвились вокруг моей головы. Я вижу теперь, что я совсем не хороша! Нет, хороша я! Ах, как хороша! Чудо! Какую радость принесу я тому, кого буду женою! Как будет любоваться мною мой муж! Он не вспомнит себя. Он зацелует меня насмерть.

Вакула. Чудная девка! С час стоит, глядясь в зеркало, и не наглядится, и еще хвалит себя вслух!

Оксана. Да, парубки, вам ли чета я? Вы поглядите на меня.

Автор. Вдруг она увидела Вакулу.

Оксана. Зачем ты пришел сюда? Разве хочется, чтобы выгнала за дверь лопатою? Вы все мастера подъезжать к нам. Вмиг пронюхаете, когда отцов нет дома. О! я знаю вас! Что, сундук мой готов?

Вакула. Будет готов, мое серденько, после праздника будет готов. Если бы ты знала, сколько возился около него: две ночи не выходил из кузницы; зато ни у одной поповны не будет такого сундука… По всему полю будут раскиданы красные и синие цветы. Гореть будет, как жар! Не сердись же на меня! Позволь хоть поговорить, хоть поглядеть на тебя!

Оксана. Кто же тебе запрещает, говори и гляди.

Вакула. Позволь и мне сесть возле тебя!

Оксана. Садись.

Вакула. Чудная, ненаглядная Оксана, позволь поцеловать тебя1

Оксана. Что тебе еще хочется? Правда, ли, что твоя мать ведьма?

Вакула. Что мне до матери? Тут у меня мать, и отец, и все, что ни есть дорогого на свете…

Оксана. Видишь, какой ты! Только отец мой сам не промах. Увидишь, когда он женится на твоей матери. Однако ж дивчата не приходят… Чтоб б это значило? Давно уже пора колядовать. Мне становится скучно.

Вакула. Бог с ними, моя красавица.

Оксана. Как бы не так! С ними, верно, придут парубки. Тут-то пойдут балы. Воображаю, как наговорят смешных историй!

Вакула. Так тебе весело с ними?

Оксана. Да уж весело, чем с тобою. А! Кто-то стукнул; верно, дивчата с парубками.

Вакула. Чего мне больше ждать? (Говорит сам с собою.) Она издевается надо мною. Ей я столько же дорог, как перержавевшая подкова.

Автор. Заходят парубки, поют песню.

Одарка. Оксана, посмотри, вот, какие черевички мне подарил Михаил.

Оксана. Э, Одарка! У тебя новые черевички! Ах, какие хорошие! И с золотом. Хорошо тебе, Одарка, у тебя есть такой человек, который все тебе покупает; а мне некому достать такие черевички.

Вакула. Не тужи, моя ненаглядная Оксана! Я тебе достану такие черевички, какие редкая панночка носит.

Оксана. Ты? Посмотрю я, где ты достанешь черевички, которые могла бы надеть на свою ногу. Разве принесешь те самые, которые носит царица.

Девичья толпа. Видишь, каких захотела!

Оксана. Да! Будьте все вы свидетельницы: если кузнец Вакула принесет те самые черевички, которые носит царица, то вот моё слово, что выйду тот же час за него замуж.

(Занавес закрывается.)

Автор. Мороз увеличился, и вверху так сделалось холодно, что черт перепрыгивал с одного копытца на другое и дул себе в кулак, желая сколько-нибудь отогреть мёрзнувшие руки… Ведьма сама почувствовала, что холодно, несмотря на то, что была тепло одета; и потому,  поднявши руки кверху, отставила ногу и, приведши себя в такое положение, как человек, летящий на коньках.

(Черт и Солоха выходят из печи.)

Автор. Вдруг послышался стук и голос дюжего головы. Солоха побежала отворить дверь, а проворный чёрт влез в лежавший мешок.

Голова. Я не пошел к дьяку, потому что поднялась метель; а увидевши свет в твоей хате, завернул к тебе а намерении провести вечер с тобою.

Автор. Не успел голова этого сказать, как в дверь послышался стук и голос дьяка.

Голова. Спрячь меня куда-нибудь. Мне не хочется теперь встретиться с дьяком.

Автор. Солоха думала долго, куда спрятать такого плотного гостя; наконец выбрала самый большой мешок с углем: уголь высыпала в кадку, и дюжий голова влез с усами, с головою и с капелюхами в мешок.

Дьяк. У меня не было никого, и я сердечно рад этому случаю погулять немного у тебя и не испугался метели.

Автор. Вдруг послышался стук в дверь и голос козака Чуба.

Дьяк. Ах, боже мой, стороннее лицо! Ради Бога, добродетельная Солоха!.. Ох, спрячьте меня куда-нибудь.

Автор. Солоха высыпала уголь в кадку из другого мешка, и не слишком объемистый телом дьяк влез в него и сел на самое дно, так что сверх его можно было насыпать ещё с полмешка угля.

Чуба. Здравствуй, Солоха! Ты, можешь быть, не ожидала меня?.. Ну, Солоха, дай теперь выпить водки. Я думаю, у меня горло замёрзло от проклятого мороза.

Автор. Раздался на улице голос, сопровождаемый толчком в дверь.

Чуба. Стучит кто-то.

Кузнец. Отвори!

Чуба. Это кузнец! Слышишь, Солоха, куда хочешь девай меня; я ни за что на свете не захочу показаться этому выродку проклятому.

Оксана. А, Вакула, ты тут! Здравствуй! Ну, много наколядовал?  Э, какой маленький мешок! А черевички, которые носит царица, достал? Достань черевички, выйду замуж!

Вакула. Нет, не могу; сил нет больше… Но, Боже ты мой, отчего она так чертовски хороша? Её взгляд, речи, всё ну вот так и жжёт, так и жжёт… Нет, невмочь уже пересилить себя! Пора положить конец всему: пропадай душа, пойду утоплюсь в прорубе, и поминай как звали!

Прощай, Оксана! Ищи себе какого хочешь жениха, дурачь кого хочешь; а меня не увидишь уже больше на этом свете. Прощайте, братцы! Даст Бог, увидимся на том свете; а на этом уже не гулять нам вместе. Прощайте, не поминайте лихом!

Куда я в самом деле бегу? Как будто всё пропало. Попробую ещё средство: пойду к запорожцу Пузатому Пацюку. Он, говорят, знает всех чертей и всё же придётся пропадать!

Чёрт. Это я – твой друг, всё сделаю для товарища и друга! Денег дам сколько хочешь. Оксана будет сегодня  же наша.

Кузнец. Изволь, за такую цену готов быть твоим.

Чёрт. Ну, Вакула! Ты знаешь, что без контракта ничего не делают.

Вакула. Я готов! У вас, я слышал, расписываются кровью; постой же, я достану в кармане гвоздь! (Тут Вакула хватает чёрта за хвост.)

Чёрт. Вишь, какой шутник! Ну, полно, довольно уже шалить!.. Помилуй, Вакула! Всё, что для тебя нужно, всё сделаю, отпусти только душу на покаяние: не клади на меня страшного креста!

Вакула. А, вот каким голосом запел!.. Теперь я знаю, что делать. Вези меня сей же час на себе! Слышишь, неси, как птица!

Чёрт. Куда?

Вакула. В Петербург, прямо к царице!

Автор. Вакула вспомнил, что в Петербурге должны были остановиться знакомые запорожцы, и велел чёрту везти его к ним. Запорожцы собирались ехать во дворец к императрице. С помощью чёрта Вакула уговорил их взять с собой. И вот они во дворце.

(Сцена открывается, появляется императрица.)

Запорожцы (вдруг все пали на землю и закричали в один голос). Помилуй, мамо, помилуй!

Царица. Встаньте! Чего же хотите вы?

Вакула. Ваше царское величество, не прикажете казнить, прикажите миловать. Из чего, не в гнев будь сказано вашей милости, сделаны черевички, что на ногах ваших? Я думаю, ни в одном государстве на свете не сумеет так сделать. Боже ты мой, если бы моя жинка надела такие черевички!

Автор. Государыня засмеялась…

Екатерина. Встань! Если так тебе хочется иметь башмаки, то это нетрудно сделать. Принесите ему сей же час башмаки самые дорогие, с золотом. Право, мне очень нравится это простодушие!..

Автор. Ещё быстрее в остальное время ночи нёсся чёрт с кузнецом назад. И мигом очутился Вакула около своей хаты. В это время пропел петух.

Вакула. Куда? Постой, приятель, ещё не всё: я не поблагодарил тебя.

(Чуб и Вакула.)

Вакула. Помилуй, батько! Не гневись! Вот тебе и нагайка: бей, сколько душа пожелает, отдаюсь сам; во всём каюсь; бей, да не гневись только…

Чуб. Ну, будет с тебя, вставай!

Вакула. Добре! Присылай сватов!

Автор. Кузнец подошел ближе, взял Оксану за руку; красавица и очи потупила. Ещё никогда она не была так чудно хороша. Восхищённый кузнец тихо поцеловал её, лицо её пуще загорелось, и она стала ещё лучше.