№ 139

(Поэтический спектакль)

Асия ГУМИРОВА,

заведующий библиотекой лицея № 78 имени А. С. Пушкина г. Набережные Челны

Цель: Воспитание настоящих граждан и патриотов своей Родины.

Задачи: Показать на примере жизни и смерти Мусы Джалиля и его товарищей, как надо любить Родину и быть преданным ей, защищать её до последней капли крови, быть сильным духом и бороться до конца.

Методические рекомендации: Для более эмоционального восприятия текстов в некоторых местах рекомендуется использовать классическую музыку соответствующего настроения как фон.

Обязательно использование татарской народной песни «Кара карлыгач микән» или «Кара урман».

Предлагаемые мизансцены являются примерными. Вы можете придумать свои. Главное помнить, что это спектакль, а не литературная композиция. И, по возможности, избежать статики. В качестве образца рекомендуется посмотреть в сети поэтические спектакли Вениамина Смехова, показанные по каналу «Культура».

Оформление сцены очень скупое: два плаката с колючей проволокой и цитатой из стихотворения М. Джалиля

Как волшебный клубок из сказки,

Песни – на всем моем пути…

Идите по следу до самой последней.

Коль захотите меня найти!

Единственный реквизит – черные стулья

Можно использовать презентацию.

На сцене стоят в ряд стулья спинками к зрителям. Слева из-за кулис выходит 1-й чтец и начинает говорить. В это время справа по одному начинают выходить остальные чтецы и становиться к стульям боком к зрительному залу

1 чтец: От тяжелых дверей центрального блока тюрьмы Плётцензее до приземистого кирпичного строения в глубине двора – 114 шагов… Считали ли они шаги? Последние свои шаги на  земле?! …Шли молча. Зиннат Хасанов, шедший перед  Джалилем, оглянулся. Муса почувствовал, надо как-то подбодрить товарища, ведь Зиннат был одним из самых молодых среди них. Но что сказать? Что?.. И вдруг Муса запел.

Включается фонограмма песни «Кара карлыгач микән, сары сандугач микән» (негромко)

1 чтец: И песню подхватили!

Фонограмма звучит по нарастающей. Затем постепенно звук убавляется.

1 чтец: Гайнан Курмаш, Фуат Сеймульмулюков, Зиннат Хасанов, Абдулла Батталов,  Фуат Булатов, Абдулла Алиш ,Гариф Шабаев, Ахмет Симаев, Ахат Аднашев, Салим Бухаров, Муса Джалиль…

Чтецы на каждое прозвучавшее имя друг за другом поворачиваются лицом к залу и становятся плечом к плечу. В это время негромко включается фонограмма второго куплета. После слов «Муса Джалиль» 1-й чтец присоединяется к ним.

1 чтец: Они стояли, тесно прижавшись друг к другу плечами. И улыбались… Вот что врезалось в память преподобных отцов, присутствовавших на казни. Вот о чем с удивлением вспоминали они много лет спустя: «Татары умерли с улыбкой»

Чтецы ставят свои стулья полукругом и садятся. 2-й чтец встает со стула, выходит на середину сцены.

2 чтец:  Первыми рассказали  о подвиге непокоренных узников Плетцензее стихи Мусы Джалиля. В 1946 году бывший военнопленный Нигмат  Терегулов принес в Союз писателей Татарии самодельную записную книжку со стихами. На последней странице этого крошечного блокнота, сшитого из разрозненных клочков бумаги, было написано:

3 чтец встает рядом со вторым.

3 чтец:   «К другу, который умеет читать по — татарски. Это написал известный татарский поэт М. Джалиль. Он в 1942 году сражался на фронте и взят в плен. В плену испытал все ужасы, прошел через 40 смертей. Затем был привезен в Берлин. Здесь он был обвинен в участии в подпольной организации, в распространении советской пропаганды и заключен в тюрьму. Его присудят к смертной казни. Он умрет. Но у него останется 115 стихов, написанных в заточении. Если эта книжка попадет в твои руки, аккуратно, внимательно перепиши их набело, сбереги их и после войны сообщи в Казань, выпусти их в свет как стихи погибшего поэта татарского народа. Таково мое завещание. Муса Джалиль.1943. Декабрь»

Поворачивается на 180 (спиной к залу). Выходит и становится рядом 4-й чтец.

4 чтец: В 1947 году Андре Тиммерманс, бельгийский антифашист передал в советское посольство в Брюсселе вторую записную книжку. Так дошли до нас написанные в фашистской неволе песни Поэта.

2-й и 4-й садятся на свои места. 3-й чтец уходит за кулисы. Встает 5-й чтец

5 чтец: В одном из своих стихотворений Муса писал:

Как волшебный клубок из сказки,

Песни – на всем моем пути…

Идите по следу до самой последней.

Коль захотите меня найти!

Мы приглашаем вас вместе с нами пройти по военным дорогам Джалиля по следам его песен. Этот путь — от боев на  Волховском фронте до гибели на фашистской гильотине в Берлине — стал для поэта дорогой в бессмертие.

Все встают и становятся за стульями, держась руками за спинки стульев.

6 чтец: Война. В жизнь Мусы Джалиля, как и в жизнь каждого  советского человека, она ворвалась внезапно. В  воскресенье,  22 июня 1941 года, Муса с семьей поехал в Займище, дачный поселок под Казанью. Поезд уже отошел от перрона, когда  радио объявило о вероломном нападении фашистской Германии.

На следующий день Муса  пришел в военкомат с просьбой отправить его на фронт. Это прощальное стихотворение посвящено жене.

Все за стульями поворачиваются спиной к залу. Из-за кулис выходит 3-й чтец

 3 чтец:

Прощай, моя умница. Этот привет

Я с ветром тебе посылаю.

Я сердце тебе посылаю свое,

Где пламя не меркнет, пылая.

Родной мой дружок, я покинул тебя

С надеждой горячей и страстной.

Так буду сражаться, чтоб смело в глаза

Смотреть нашей родине ясной.

Прощай, моя умница! Если судьба

Пошлет мне смертельную рану,

До самой последней минуты своей

Глядеть на лицо твое стану.

И, глядя на звезды,  по  милым глазам

Смертельно томиться я стану,

И ветра ладони, как руки твои,

Прохладою лягут на рану.

И в сердце останется только любовь

К тебе и родимому краю,

И строки последние кровью своей

О ней напишу, умирая.

Чтоб нашего счастья врагам не отдать,

Тебя я покинул, родная…

Я-раненый-грудью вперед упаду,

Дорогу врагу преграждая.

Спокоен и радостен будет мой сон,

Коль жизнь подарю я Отчизне,

А  сердце  бессмертное  в  сердце  твоем

Забьется, как билось при жизни.

Прощай, моя умница. Этот привет

Я с ветром тебе посылаю,

Я сердце тебе посылаю свое,

Где пламя не меркнет, пылая.

(«Прощай, моя умница» 1941г.)

Уходит за другую кулису.

Далее чтецы, по очереди поворачиваясь лицом к залу, проговаривают  свои тексты  в ускоряющемся темпе.

7 чтец: В ряды действующей армии Муса Джалиль попал не сразу: сначала его зачислили в резервные артиллерийские части под Казанью, затем отправили на курсы политработников на Украину.

8 чтец:  Из —  за стремительного наступления немцев,  курсы перевели в глубокий тыл: в город Мензелинск. После окончания курсов он был  направлен в Москву в распоряжение командования.

9 чтец:  Январь – февраль 1942 года  Джалиль находится в резерве. И все время хлопочет об отправке на фронт. Наконец, 28 февраля, он получает назначение  на Волховский фронт.

10 чтец: «Милая моя Чулпаночка! — Пишет он дочери —  Наконец поехал на фронт бить фашистов – мерзавцев»

11 чтец: Главным Политуправлением  Армии Джалиль  рекомендован на должность батальонного комиссара. Но его оставляют в распоряжении  штаба фронта в г. Малая Вишера. По заданию штаба он часто  выезжает на передовую.

1 чтец: «В последней поездке,— сообщает он в письме Гази Кашшафу,— я чуть-чуть не попал в окружение» Бои проходят в трудных условиях.  «…Кругом сплошной гнилой лес и болота. Болота, болота, болота!.. Ходим по колено и по пояс в грязи и по болотной воде»

 2 чтец : «На днях вернулся из десятидневной командировки по частям нашего фронта,- сообщает он в другом письме,- был на передовой, выполнял особое задание. Поездка была трудная, опасная, но очень интересная. Все время был под обстрелом. Три ночи подряд почти не спал, питался на ходу. Но видел много».

3 чтец: Поездки Джалиля были связаны с немалыми опасностями. Но Мусе кажется, что его не допускают до настоящего дела. Он настойчиво добивается отправки в любую действующую часть — лишь бы поближе к передовой. Наконец Мусе удалось осуществить свое желание. С 5 апреля 1942 года он назначен корреспондентом фронтовой газеты «Отвага».  Так поэт по своей воле уехал в самое пекло.

4 чтец: Военкор Джалиль работал в газете много и с увлечением. Часто бывал на передовой. За день проходил по 25 — 30 километров. «Только на передовой линии можно видеть нужных героев, черпать материал, следить за боевыми фактами, без которых невозможно делать газету оперативной и боевой,— писал Джалиль с фронта.— Моя жизнь сейчас проходит в боевой обстановке».

5 чтец: В трудные фронтовые будни поэтом написаны прекрасные стихотворения: «Слеза», «След», «Смерть девушки» и др.

Все чтецы садятся на свои стулья. На середину выходит 6-й чтец

6 чтец:

Сто раненых она спасла одна

И вынесла из огневого шквала,

Водою напоила их она

И раны их сама забинтовала,

Под ливнем раскаленного свинца

Она ползла, ползла без остановки

И, раненого подобрав бойца,

Не забывала о его винтовке.

Когда ж она ползла в сто первый раз,

Ее сразил осколок мины лютой…

Склонился шелк знамен в печальный час

И кровь ее пылала в них как будто.

Вот на носилках девушка лежит.

Играет ветер прядкой золотистой.

Как облачко, что солнце скрыть спешит,

Ресницы затенили взор лучистый.

Спокойная улыбка на её

Губах, изогнуты спокойно брови,

Она как будто впала в забытьё,

Беседу оборвав на полуслове.

Сто жизней молодая жизнь зажгла

И вдруг сама погасла в час кровавый…

Но сто сердец на славные дела

Ее посмертной вдохновятся славой.

Погасла, не успев расцвесть, весна.

Но, как заря рождает день, сгорая,

Врагу погибель принеся, она

Бессмертною осталась, умирая.

(«Смерть девушки» 1942 г.)

6-й чтец уходит на свое место. Встает 7-й чтец и делает несколько шагов вперед.

 7 чтец: Обстановка на Волховском фронте была сложной. В письме к своему другу Джалиль сообщал: «У нас сейчас кругом идут жестокие бои. Крепко деремся, деремся не на жизнь, а на смерть». Вскоре писем от поэта не стало. Последнее датировано 3 июня 1942 года.

8-й чтец становится рядом с 7-м

8 чтец: Летом 1942 года 2-ю ударную армию, в рядах которой сражался Джалиль, фашисты взяли  в кольцо. Положение было усугублено трусостью и бездействием командующего армией генерал- майора А. А. Власова, впоследствии добровольно перешедшего к немцам.

9-й чтец становится рядом с 8-м

9 чтец:  Кончились продукты, не хватало снарядов и патронов. Не хватало перевязочных материалов для раненых. Невероятные по тяжести и потерям бои в сплошном окружении шли здесь до конца июня. После войны эти места стали называть Долиной смерти.

10-й чтец становится рядом с 9-м

10 чтец:  В конце июня наши бойцы сделали последнюю попытку вырваться из вражеского кольца. Ночью проложили по болоту дорогу из поваленных деревьев и утром пошли на штурм. Лишь немногим удалось прорваться. Тяжело раненный, оглушенный взрывной волной,  Джалиль попал в плен.

Выходит 11-й чтец и, разворачивая чтецов, стоящих на сцене, на 180 градусов, спиной к зрителю, «строит» из их фигур символический частокол, произнося при этом свои слова.

11 чтец:

Колючей проволоки частоколом

Окружены бараки и пески.

Вот здесь и копошимся мы в неволе,

Как будто мы навозные жуки.

Восходит солнце за оградой где-то,

Поля в лучах купаются давно,

Но почему-то кажется, что светом

Нас солнце не коснулось все равно.

(«Пташка»  1942 г.)

Это  лагерь для военнопленных, в котором оказался  Джалиль. Откуда с надеждой глядел на далекий лес, где, он был уверен, скрываются партизаны. Как он хотел быть сейчас вместе с ними, вместе с ними бить врага!

Чтецы уходят и садятся на свои стулья. Встает 1-й чтец и заходит за спины сидящих на стульях чтецов. То шагая вдоль стульев, то останавливаясь и обращаясь в зал, произносит свой текст.

1 чтец:

Закат давно сгорел, —  а я стою, гляжу,

Душа полна тяжелой думой,

Гляжу поверх оград —  туда, где ближний лес

Вздымается стеной угрюмой.

…………………………………………………………….

О лес, дремучий лес, пусть меж тобой и мной

Ряды колючих заграждений,

Лишь плоть моя в плену, а гордая душа

Полна безудержных стремлений.

К тебе летит душа — по тропкам потайным

Крадется в полумрак сосновый…

Ложусь ли я во тьме, встаю ли на заре —

Все чудится твой зов суровый.

О лес, дремучий лес, как ты поешь-зовешь,

Деревья на ветру качая,

Напевам мужества, надежды и борьбы

Меня ночами обучая.

О лес, свободный лес, как для меня тяжел

Позор неволи, гнет мертвящий!

Где прячешь ты моих неведомых друзей –

В какой непроходимой чаще?

О лес, могучий лес, к ним отведи меня,

Дай мне оружье боевое!

Умру — но долг святой исполню до конца

В разгаре яростного боя.

(«Лес» 1942 г.)

Уходит за кулисы.

Выходит на середину 2-й чтец.

2 чтец: Джалиль  тяжело переживал позор плена, с первых минут он думал  о побеге.

Родина, прости! С твоим высоким

именем я поднимался в бой,

но, сражаясь с недругом жестоким,

не сумел пожертвовать собой!

Нет, позорно за крупицу жизни

я не продал совести бойца!

Волхов очевидец, что Отчизне

я остался верным до конца.

Не дрожал, когда каленым градом

на меня с небес летел свинец.

Не пугался крови, если рядом

падал мертвым за бойцом боец.

Не рыдал в бессилье и отчаянье,

окруженный вражеским кольцом.

Жалких слез не лил, когда в молчанье

повернулся к гибели лицом.

Впереди, над черным дымом поля,

призрак смерти вырос, как судьба…

— Смерть, приди, ты лучше, чем неволя,

ты честнее участи раба!

Отходит в сторону. Выходит 3-й чтец.

3 чтец:

Как в насмешку, злая гибель слепо

стороной прошла — и смерти нет…

Что же делать, если так нелепо

изменил и предал пистолет?!

Скорпион в себя вонзает жало.

Беркут вниз бросается со скал.

Для того ли жив я, чтоб устало

над собой терпеть врага оскал?!

Родина, поверь, на свете жил я

словно беркут — без позорных слез

был и я готов, расправив крылья,

в смертный миг разбиться об утес!

Отходит в другую сторону. Выходит 4-й чтец.

4 чтец:

Что же?! Мне решительного слова

пистолет не вымолвил,— тогда

враг набил мне на руки оковы,

враг погнал дорогами стыда…

Я — в неволе… Не утратив чести,

как гляжу я жадно на восток!

В соколином сердце — пламень мести,

гневных песен огненный исток!

Свет востока всякий день пылает,

словно знамя в дружеских руках!

Знали б вы, друзья, что так бывает:

не от раны грудь моя сгорает,

жажда мести жжет, а я — в тисках!

Жив надеждой, что бежать позволит

августовский мрак, ведь в мире есть

надо всем, что здесь меня неволит,

гнев, любовь к Отчизне, боль и месть!

Жив надеждой, что в боях суровых

жажду мести свято утолит

гордый дух, который и в оковах

пред врагом склониться не велит!

(«Прости, Родина!» 1942г.)

Все трое встают позади стульев. Далее 5-й, 6-й, 7-й, 8-й, 9-й, 10-й  чтецы встают по очереди со стульев и  делают шаг вперед. И проговорив свой текст, встают позади стульев. К ним из-за кулис присоединяется 1-й чтец.

5 чтец: Попав в руки врага, Джалиль назвал себя чужим именем: рядовой Гумеров. Так делали многие командиры и политруки, зная, что их участь  в фашистском плену  ужасней, чем участь рядовых пленных. Пройдя все круги ада, после многомесячных скитаний по разным лагерям смерти, Муса оказался в польской крепости Демблин, где он встретил своих земляков. Они и составили ядро подпольной организации, созданной Джалилем и его товарищем по плену Гайнаном  Курмашевым.

7 чтец: Когда немецкое командование начало формировать из советских военнопленных «национальные легионы» для отправки на фронт против Красной Армии, подпольная организация решила  идти в татаро — башкирский легион, чтобы вести там антифашистскую пропаганду. Сорвать черные замыслы фашистов, повернуть оружие против самих гитлеровцев – такую задачу поставили перед собой подпольщики.

8 чтец: Муса Джалиль был внедрен в белоэмигрантский комитет   «Идель-Урал», его товарищи – в редакцию эмигрантской газеты,  в типографию, на радио. Это позволило подпольщикам наладить прием сводок с фронта, печатание и распространение листовок.Чтобы обмануть врагов, им пришлось для вида дать согласие сотрудничать с немцами, принять на себя клеймо предателей. Нелегко, должно быть, досталось Джалилю и его друзьям такое решение. Дойдет ли правда об их борьбе на родину? Узнают ли близкие? Узнает ли Родина, что они до последнего вздоха были преданы ей?

9 чтец:  В стихотворении «Не верь» Муса обращается к жене

Коль обо мне тебе весть принесут,

Скажут: «Изменник он! Родину предал», —

Не верь, дорогая! Слово такое

Не скажут друзья, если любят меня.

Я взял автомат и пошел воевать,

В бой за тебя и за родину – мать.

Тебе изменить? И отчизне моей?

Да что же останется в жизни моей?

(«Не верь!» 1943 г.)

10 чтец: По поручению фашистского командования, разъезжая вместе  с хоровой капеллой по лагерям для военнопленных,  Джалиль устанавливал конспиративные связи, вербовал новых членов подпольной организации. Для конспирации в программу выступлений включали шуточные стихи и песни Джалиля…

11 чтец: читает одно из шуточных стихотворений Джалиля  (На выбор: «Милая», «Беда», «Хадича», «Часы», «Любовь и насморк») и уходит за стулья, где уже стоят остальные.

Далее свои тексты 1-й, 2-й, 5-й и 7-й чтецы говорят,  оставаясь на месте, за стульями.

3-й, 4-й, 6-й и 8-й начинают говорить по ходу движения на авансцену, с авансцены читают стихи Джалиля и отходят в разные стороны сцены.

1 чтец:  Я знаю, какую великую работу делали эти озорные стихи! Казавшиеся немцам безобидными, они будили воспоминания о доме, о  близких и  любимых, о родине.  В разуверившихся они вселяли уверенность, в отчаявшихся – силу духа, в сомневающихся – веру в Победу! Соратник Джалиля по подпольной борьбе, Рашид  Хисамутдинов вспоминал: «В этих стихах — бесконечная любовь к Отчизне. Стихи его волновали, заставляли думать, ненавидеть, смеяться, плакать…»

2 чтец: Труды подпольщиков не пропали даром. Первый же батальон легиона «Идель-Урал», посланный на Восточный фронт, в полном составе, с оружием перходит на сторону белорусских партизан в районе Витебска. Понимая, что совершить такое без хорошо организованного подполья невозможно, гитлеровцы усиливают слежку, засылают провокаторов. В  ночь на  двенадцатое августа 1943 года по доносу предателя, за несколько дней до общего восстания легиона Джалиль и его товарищи были  арестованы.

3 чтец: Суд  над группой Джалиля состоялся  в марте 1944 года. Однако почти полгода томились они еще в камерах смертников в Моабитской тюрьме, с часу на час ожидая казни. Все, кто видел их в эти дни в тюрьме: бельгийский антифашист Андре Тиммерманс, итальянец Ланфредини, католический священник Георгий Юрытко, помощник надзирателя, немец Пауль Дюррхауер — все поражались их стойкости и презрению к палачам.

Ныло избитое на допросах тело, не слушались пальцы. Но и после жестоких побоев и пыток Джалиль продолжал писать. Гневом бойца, не смирившегося с поражением, верой в торжество дела, за которое он отдает жизнь, страстью к свободе звучат его последние стихи. Он пишет так, как будто идет в рукопашную с фашистами.

Не преклоню колен, палач, перед тобою,

Хотя я узник твой, я раб в тюрьме твоей,

Придет мой час — умру. Но знай: умру я стоя,

Хотя ты голову отрубишь мне, злодей.

Увы, не тысячу, а только сто в сраженье

Я уничтожить смог подобных палачей.

За это, возвратясь, я попрошу прощенья,

Колена преклонив, у родины моей,

(«Палачу» Ноябрь 1943)

4 чтец:  В каждой его строке  — горячая любовь к Родине, тоска по ней и горечь, что он так мало, как ему казалось, сделал для ее освобождения от фашистских захватчиков

Я прежде и не думал, не гадал,

Что сердце может рваться на куски,

Такого гнева я в себе не знал,

Не знал такой любви, такой тоски.

Я лишь теперь почувствовал вполне,

Что может сердце так пылать во мне,

Не мог его я родине отдать,

Обидно, горько это сознавать!

Не страшно знать, что смерть к тебе идет

Коль умираешь ты за свой народ.

Но смерть от голода?! Мои друзья,

Позорной смерти не желаю я.

Я жить хочу, чтоб родине отдать

Последний сердца гневного толчок,

Чтоб я, и умирая, мог сказать,

Что умираю за отчизну-мать.

(«Неотвязные мысли» 1942 г.)

5 чтец: Стихи-солдаты. Стихи-батыры. Джалиль записывал их  на каких — то обрывках, на узеньких полосках газетной бумаги… Стихи Джалиля ходили из камеры в камеру, заучивались наизусть, переводились с татарского на русский язык и даже на немецкий! Они про­шли через много рук, через огонь и ад, через тюрьмы и концлагеря. Люди нередко жертвовали своей жизнью, чтобы переправить стихи Джалиля на свободу. Они знали в приговор народа над фашизмом войдут и стихи Мусы.

6 чтец:

Нас вывели — и казнь настанет скоро.

На пустыре нас выстроил конвой…

И чтоб не быть свидетелем позора,

Внезапно солнце скрылось за горой.

Не от росы влажна трава густая,

То, верно, слезы скорбные земли.

Расправы лютой видеть не желая,

Леса в туман клубящийся ушли.

Как холодно! Но ощутили ноги

Дыхание земли, что снизу шло;

Земля, как мать, за жизнь мою в тревоге

Дарила мне знакомое тепло.

Земля, не бойся: сердцем я спокоен,

Твое тепло я чувствую, храню

Родное имя повторив, как воин

Я здесь умру за родину свою.

Вокруг стоят прислужники Черчета.

И кровь щекочет обонянье им!

Они не верят, что их песня спета,

Что не они, а мы их обвиним!

Пусть палачи с кровавыми глазами

Сейчас свои заносят топоры,

Мы знаем: правда всё равно за нами

Враги лютуют только до поры.

Придет, придет день торжества свободы,

Меч правосудья покарает их.

Суровым будет приговор народа,

В него войдет и мой последний стих.

(«Перед судом» («Черчетский хан») 1943 г.)

7 чтец: Муса Джалиль погиб на гильотине в каземате Плётцензее в Берлине 25 августа 1944 года. Ему было 38 лет. Жизнь его была короткой и прекрасной. Он очень много успел сделать для татарского народа до войны. Это была жизнь – песня, посвященная народу. Песней, посвященной народу, стала и смерть поэта. Могучей всепобеждающей песней, прославляющей силу человеческого духа и любовь к Отчизне

8 чтец:

Песни, в душе я взрастил ваши всходы,

Ныне в отчизне цветите в тепле.

Сколько дано вам огня и свободы,

Столько дано вам прожить на земле!

Вам я поверил свое вдохновенье,

Жаркие чувства и слез чистоту.

Если умрете — умру я в забвеньи.

Будете жить — с вами жизнь обрету.

В песне зажег я огонь, исполняя

Сердца приказ и народа приказ.

Друга лелеяла песня простая.

Песня врага побеждала не раз.

Низкие радости, мелкое счастье

Я отвергаю, над ними смеюсь.

Песня исполнена правды и страсти —

Тем, для чего я живу и борюсь.

Сердце с последним дыханием жизни

Выполнит твердую клятву свою:

Песни всегда посвящал я отчизне,

Ныне отчизне я жизнь отдаю.

Пел я, весеннюю свежесть почуя,

Пел я, вступая за родину в бой,

Вот и последнюю песню пишу я,

Видя топор палача над собой.

Песня меня научила свободе,

Песня борцом умереть мне велит.

Жизнь моя песней звенела в народе,

Смерть моя песней борьбы прозвучит.

(«Песни мои» 1943 г.)

Из-за стульев выходят  и присоединяются к стоящим на сцене товарищам остальные чтецы, образуя единую  тесную  шеренгу. Кроме 11-го чтеца. 11-й остается немного стороне

11 чтец: От тяжелых дверей центрального блока тюрьмы Плётцензее до приземистого кирпичного строения в глубине двора 114 шагов … Но они не считали шаги. В тюремном дворе сначала тихо, потом громче и громче зазвучала песня.

 Включается фонограмма народной песни «Кара карлыгач микэн сары сандугач микэн»      Сначала негромко, потом все громче и громче. Потом звук убавляется так, чтобы не заглушать голос чтеца.

 Песня возносилась все выше и выше над глухим тюремным двором. Они смотрели в небо, и  им казалось, что песня летит на восток, туда, где была их любимая Родина… Они знали, песня не умрет. Эту песню пели их бабушки и дедушки. Эту песню будут петь те, кто придет после них. И они улыбались.

Гайнан Курмаш, Фуат Сейфульмулюков, Зиннат Хасанов, Абдулла Батталов,  Фуат Булатов, Абдулла Алиш, Гариф Шабаев, Ахмет Симаев, Ахат Аднашев, Салим Бухаров, Муса Джалиль…

11-й чтец присоединяется к шеренге товарищей. Все обнимают друг друга за плечи.

 Фонограмма  включается на полную громкость     

Список использованной литературы:

1. Ахтамзян А.А. и др. Муса Джалиль в Москве. – М.: «Инсан», 2006
2. Бикмухаметов Р. Муса Джалиль: Личность. Творчество. Жизнь. – М.:Худож.лит., 1989
3. Забиров И. Х. Джалиль и джалильцы. Документальные очерки и этюды. Казань, Татарское кн.изд-во,1983
4. Кашшаф Г.По завещанию Мусы Джалиля. – Казань, Татарское книжное издательство, 1984
5. Маннур Ш. Муса: Роман/ Пер. с татарского В. Шульжика, Р. Ахунова. – М.: Современник, 1983
6. Муса Джалиль и патриотические традиции в советской литературе.  Материалы Всесоюзной научной конференции, посвященной 80-летию поэта- героя. – Казань: Татарское кн.изд-во, 1989
7. Муса Джалиль. Костер над обрывом/Сост. Ч. Залиловой, С. Кошечкина; Вступ. ст. С. Кошечкина. – М.: Правда, 1987
8. Муса Джалиль. Красная ромашка. Избранное:  Пер. с татарского/ Вступ. ст., сост. и примечания Р. Мустафина. – Казань: Татарское кн. изд-во, 1984
9. Муса Джалиль. Избранное: Пер. с татарского/Сост. и подгот. текста Ч. Залиловой и  Р. Мустафина; Вступ. ст. и примеч. Р. Мустафина. – М.:Худож.лит., 1990
10. Мустафин Р. По следам оборванной песни. – М.: Издательство «Известия», 1974
11. Мустафин Р. Жизнь как песня. – М.: «Детская литература», 1987